Память - Страница 86

– Да, милорд, – Авакли сделал пометку. Предложение лорда Аудитора равносильно приказу на имперской службе, еще раз убедился Майлз. Ему действительно нужно следить за своим языком.

И, похоже, это все, что Майлз сегодня может сделать. Ему страстно захотелось вернуться в особняк Форкосиганов и поспать.

Но вместо этого Майлз прилег часа на четыре в одной из соседних палат, а затем в свою очередь сменил на ночном дежурстве Элис Форпатрил. Лейтенант Форберг, чье дежурство началось, с удовольствием уступил им место у кровати Иллиана и занял полагающийся ему пост у входной двери клиники. Иллиан спал урывками, каждые двадцать минут просыпаясь в очередной вспышке растерянности и страха. Два дня до операции обещали быть очень долгими.

Глава 18

Два дня растянулись в мучительные три. Последние сутки Иллиан ни разу не приходил в настолько ясное сознание, чтобы молить о смерти или выразить свой ужас перед предстоящей операцией, и для Майлза это стало своего рода передышкой. У Иллиана состояния полной потери ориентации мелькали, сменяя друг друга слишком быстро, чтобы его можно было успокоить; он словно онемел, и лишь дергающееся лицо, а не слова, отражало калейдоскоп хаоса у него в голове.

Даже для Элис это стало невыносимо. Перерывы на отдых у нее делались все длиннее, а время пребывания у Иллиана – все короче. Майлз держался до последнего, вопрошая сам себя, зачем он это делает. Вспомнит ли Иллиан об этом потом? «И смогу ли когда-нибудь забыть об этом я?»

Иллиан больше не высказывал агрессивности, но его неловкие движения стали резкими и непредсказуемыми. Было принято решение не пытаться держать его в сознании во время операции. С проверкой высших нервных функций придется подождать до ее окончания. Майлз испытал глубокое облегчение, когда медтехники явились дать Иллиану наркоз и подготовить к операции, и тот наконец затих.

Как назначенный Грегором наблюдатель, Майлз проследовал за медиками прямо в операционную, расположенную возле лабораторий чуть дальше по коридору за палатами пациентов. Никто даже и не заикнулся, чтобы ему остаться снаружи. «Куда садится щуплый Имперский Аудитор сорока кило весу? Да куда захочет.» Техник помог ему натянуть чуть великоватый стерильный халат и поставил удобный табурет, чтобы Майлзу были прекрасно видны мониторы головидео, регистрировавшие каждый аспект происходящего – и внутри черепа Иллиана, и снаружи. И еще он мог мельком видеть из-за плеча хирурга макушку Иллиана. В целом, Майлз решил, что лучше будет следить за мониторами.

Техник выбрил небольшой прямоугольник на голове Иллиана – в чем почти не было необходимости из-за его поредевших волос. Майлз считал, что должен был бы уже привыкнуть ко всякого рода кровавым зрелищам, но его желудок сжался в комок, когда хирург умело прорезал скальп и черепную кость, отогнув лоскут в сторону, чтобы получить доступ к мозгу. Разрез был действительно крошечным, просто щелочкой. Затем к этому месту подступили управляемые компьютером микроманипуляторы, из-за которых не стало видно разреза, и хирург склонился над микроскопами, нависшими над головой Иллиана. Майлз снова переключил свое внимание на мониторы.

Остальное заняло едва четверть часа. Хирург лазером прижег мельчайшие артериолы, питающие чип кровью и обеспечивающие жизнедеятельность его ныне распавшейся органической части, и стремительно прорезал себе путь сквозь похожую на реснички массу нейросоединений – тоньше паутины, – покрывавшую всю поверхность чипа. Самый чувствительный хирургический тяговый луч бережно поднял чип из матрицы. Хирург опустил чип в лоток с раствором, который ему протянул маячивший рядом озабоченный доктор Авакли. Авакли со своими техниками устремился к двери, спеша доставить умерший чип в лабораторию. Сам Авакли, притормозив, оглянулся на Майлза, будто от того ждали, что он последует за ними.

– Вы идете, милорд? – спросил Авакли.

– Нет. Увидимся позже. Продолжайте, адмирал.

Майлз вряд ли сумел бы разобраться, что именно он видит на мониторах, но по крайней мере мог следить за лицом доктора Руибаля, наравне с хирургом отслеживающего физическое состояние Иллиана; Руибаль был внимателен, но не напряжен. Значит, пока никакой опасности нет.

Хирург приладил осколок черепа на место с помощью био-клея, закрыл лоскутом разрез и обработал его. На бледной коже головы виднелась лишь аккуратная, тоненькая красная черточка – кошка Царапка и то оставляет куда более жуткого вида кровоточащие отметины.

Хирург выпрямился и потянулся. – Вот и все. Теперь он полностью ваш, доктор Руибаль.

– Это было… проще, чем я ожидал, – прокомментировал Майлз.

– На несколько порядков проще, чем, должно быть, оказалось вживление, – согласился хирург. – Я пережил несколько ужасных минут, когда впервые взглянул на схему этой штуки и подумал, что мне придется забираться внутрь и отсоединять все эти нейросоединения с другого конца, по всему мозгу. Пока не сообразил, что можно просто оставить их in situ.

– А не будет ли побочных последствий от того, что вы их все оставили внутри?

– Нет. Они просто будут там лежать, инертные и безвредные. Как любой обрезанный провод. Там больше нет замкнутого контура, ничто по ним не идет.

Анестезиолог спросил у Руибаля и хирурга: – Вы готовы к тому, чтобы я сейчас ввел ему нейтрализатор?

Руибаль глубоко вздохнул. – Да. Будите его. Выясним, что же мы натворили.

Раздалось шипение пневмошприца; анестезиолог проследил за учащающимся дыханием Иллиана, затем по кивку хирурга убрал трубки у него изо рта и ослабил державшие голову фиксаторы. Краски начали понемногу возвращаться на бледное лицо Иллиана, с него спало абсолютно застывшее бессознательное выражение.