Память - Страница 78

– Лишь небольшой список?

– Иллиан всегда разделял свои списки на большой и малый. Полагаю, своего рода сортировка. Кажется, неплохая система. Но в моем малом списке… вы там почти на самом верху.

– А-а, – эхом отозвался Майлз. Внезапно все стало на свои места: и то, почему Гарош ставил ему палки в колеса.

– А теперь вы сделали себя неприкосновенным, – добавил Гарош.

– Полностью фраза должна звучать «неприкосновенным занудой-фором», – уточнил Майлз. – Я понимаю… – Именно такого рода унизительные подозрения страшили его больше всего, когда он брался за спасение Иллиана. Что ж… очень плохо.

Они упрямо глядели друг на друга через черную поверхность стола. Гарош продолжил:

– Меньше всего на свете мне бы хотелось допустить вас в присутствие Иллиана, где вы могли бы предпринять вторую попытку. Теперь, похоже, я обязан это сделать. Но я желаю официально зарегистрировать тот факт, что делаю это против своего согласия. Милорд Аудитор.

– Отмечено. – Во рту Майлза пересохло. – А есть ли у вас, дабы продвинуть меня так высоко в этом списке, соображения насчет моего мотива, моих возможностей и моего пока-что-не-существующего способа?

– Разве не очевидно? – Гарош развел руками. – Иллиан покончил с вами. Совершенно внезапно. Разрушил вашу карьеру.

– Иллиан помогал меня создать. И у него есть право меня уничтожить. А в данных обстоятельствах, – о которых Гарош теперь полностью осведомлен, видно по его глазам, – оно было почти обязанностью.

– Он покончил с вами за фальсификацию ваших рапортов. Документальный факт, который я тоже хотел бы официально зарегистрировать, милорд Аудитор. – Гарош глянул на Айвена, остававшегося чудесным образом невозмутимым: защитная реакция, которую тот совершенствовал всю свою жизнь.

– Один рапорт. Один раз. И Грегору уже все об этом известно. – Майлз чуть ли не физически ощущал, как под ним колеблется почва. Как он только смог посчитать этого человека тупицей? Майлз терял инерцию движения почти так же быстро, как набирал ее до того. Но он стиснул челюсти, борясь со всяческими порывами защищаться, объяснять, протестовать, извиняться и тому подобными, чтобы не отвлечься от своей цели.

– Я вам не доверяю, лорд Форкосиган.

– Что ж, вам меня уже навязали. И меня невозможно убрать, кроме как собственным голосом императора, меня назначившего, или импичментом, утвержденным двумя третями голосов на объединенном заседании Совета графов и Совета Министров в полном составе. Не думаю, что вы сможете это устроить.

– Тогда мне, видимо, бесполезно идти к Грегору и просить другого Аудитора для ведения этого дела.

– Вы можете попытаться.

– Ха! Вот и ответ. Даже если вы виновны… Я начинаю задумываться, могу ли вообще что-то с этим сделать. Император – единственный, к кому можно апеллировать, но, похоже, уже обеспечили себе его поддержку. Станет ли попытка устранить вас карьерным самоубийством?

– Ну… Поменяйся мы с вами местами, и я бы не отступил, пока не приколотил бы вас к стенке самыми большими гвоздями, какие окажутся под рукой. – Майлз помолчал мгновение и добавил: – Но если после того, как я схожу повидать Иллиана, последует что-то вроде еще одного удара… можете быть уверены, я с предельной тщательностью отслежу его траекторию.

Гарош испустил долгий вздох. – Это преждевременно. Я испытаю большее облегчение, чем кто-либо, если медики придут к диагнозу «по естественным причинам». Тогда мы сумеем миновать целую кучу проблем.

Майлз поморщился, нехотя соглашаясь: – Тут вы правы, генерал.

Они смерили друг друга взглядами с некоторой долей еще остававшегося упрямства. И Майлз подумал, что скорее испытывает облегчение, чем нервозность. Гарош, несомненно, был столь же прям, как и сам Майлз, в своем желании разрядить атмосферу. Быть может, в конце концов он с этим человеком сработается.

Изучающий взгляд Гароша зацепился за пеструю коллекцию военных побрякушек на кителе Майлза. В его голосе прорезались неожиданно просительные нотки: – Форкосиган, скажите мне – это действительно цетагандийский орден «За Заслуги»?

– Ага.

– А остальное?

– Я не вычищал ящиков в письменном столе моего отца, если вы об этом спрашиваете. На все есть объяснения в файлах моего секретного досье. Вы – один из немногих людей на этой планете, кто не обязан верить мне на слово.

– Хм. – Брови Гароша изогнулись. – Что ж, милорд Аудитор, продолжайте в том же духе. Но я буду приглядывать за вами.

– Хорошо. Глядите повнимательнее. – Майлз побарабанил пальцами по черному стеклу и поднялся. Айвен вскочил на ноги следом.

В коридоре, уже по дороге вниз, в клинику СБ, Айвен пробормотал: – Никогда еще не видел генерала, отбивающего чечетку сидя.

– Мне это напоминало менуэт на минном поле.

– Наблюдать, как ты напустил на него маленького адмирала – это стоило всех проблем со входом сюда.

– Что?! – Майлз практически остолбенел.

– А разве не это было твоей целью? Ты же действовал в точности как тогда, когда играл адмирала Нейсмита, исключая разве что бетанский акцент. Полный вперед с копьем наперевес, никаких запретов, невинные свидетели спасаются кто может. Я думал, ты скажешь, что, мол, ужас пойдет мне на пользу: прочищает артерии или что-то в этом роде.

Неужели награды адмирала Нейсмита действуют на него как своего рода магический талисман? Сейчас Майлзу вовсе не хотелось обдумывать все вытекающие из этого факта следствия. Взамен этого он беззаботно спросил: – Что, ты считаешь себя невинным свидетелем?