Память - Страница 25

Когда Галени, как понял Майлз, сознательно подкинул Лаисе вопрос насчет комаррского торгового флота, та подняла сияющий взгляд. Ее ответ был адресован прямо Грегору, через головы эскобарцев: – Да, сир. По правде говоря, Комаррский синдикат грузоперевозчиков, на который я работаю, весьма заинтересован в решении проблемы, представленной прямо сейчас Совету Министров. Мы ходатайствовали о снижении налогов на прибыль, напрямую реинвестируемую в основной капитал.

Майлз мысленно зааплодировал ее нахальству: обрабатывать самого императора, пока на стол подают очередное блюдо. «Давай, вперед! Почему бы и нет?»

– Да, – произнес Грегор, чуть улыбнувшись, – министр Ракоци упоминал мне об этом. Боюсь, это встретит труднопреодолимое сопротивление в Совете Графов, наиболее консервативные члены которого считают, что наши немалые военные затраты по защите комаррских точек перехода должны быть… гм… пропорционально поделены между теми, кто находится на передовых позициях.

– Но рост капитала предоставит нам бОльшую налоговую базу в следующем цикле. Слишком рано выкачать из него все деньги – все равно… все равно, что съесть семенное зерно.

Грегор приподнял брови. – Крайне удачная метафора, доктор Тоскане. Я передам ее министру Ракоци. Она могла бы куда лучше воззвать к сердцу некоторых наших графов из глубинки, чем значительно более сложные понятия прыжковых технологий, которые он пытается им втолковать.

Лаиса улыбнулась. И Грегор улыбнулся. А Галени выглядел откровенно самодовольным. После того, как Лаиса обратила внимание на этот важный для себя вопрос, ей хватило благоразумия сдать назад и тотчас вернуть беседу к относительно легким материям – по крайней мере, эскобарская политика в области прыжковых технологий была потенциально более устойчивой, чем барраяро-комаррские проблемы налогообложения.

После ужина были танцы – в бальном зале этажом ниже, где по традиции музыку обеспечил Оркестр Имперской Службы, собранный из числа безусловно наименее воинственных, зато наиболее талантливых военных Барраяра. Пожилой полковник-дирижер был уже много лет бессменной принадлежностью Императорского дворца. Грегор официально открыл бал, покружившись по залу с леди Форпатрил, а затем, как того требовал этикет, протанцевал со всеми гостьями по очереди в порядке значимости, начиная с эскобарской дамы-посла. Майлз затребовал свои два танца от высокой, белокурой, прекрасной Делии. Проделав это – какое бы впечатление ни произвела эта картина на зрителей, – он решил попрактиковаться в иллиановской манере: слиться со стеной и понаблюдать за зрелищем. Капитан Галени танцевал если не искусно, то по крайней мере ревностно. Поскольку он в ожидании завершения своих двадцати лет на Службе приглядывался к политической карьере, то методично коллекционировал все возможные сопутствующие навыки.

К Лаисе подошел один из оруженосцев Грегора, и в следующий раз Майлз обнаружил ее уже скользящей и приседающей в фигурах танца отражений напротив Грегора. Интересно, станет ли она во время танца снова наводить мосты насчет торговых отношений? Это забавная возможность, и Лаиса ее не упустит. Комаррский синдикат грузоперевозчиков должен будет ей премию за проделанную этим вечером работу. Грегор Угрюмый и вправду рассмеялся над чем-то, сказанным Лаисой. Когда она вернулась к Галени, временно подпирающему стенку рядом с Майлзом, ее глаза сияли.

– Он еще умнее, чем я его себе представляла, – проговорила она, запыхавшись. – Он слушает… очень внимательно. Такое чувство, словно он впитывает сказанное целиком. Или это лишь игра?

– Нет, не игра, – ответил Майлз. – Усваивает он все. Но Грегору приходится очень тщательно следить за тем, что он произносит, ведь его слово – закон, в буквальном смысле. Он был бы застенчивым, если мог, но ему это не дозволено.

– Не дозволено? Как это странно звучит… – заметила Лаиса.

Прежде, чем вечер подошел к концу – в самый что ни есть положенный и умеренный час, сразу после полуночи, – Лаисе еще трижды представился случай испытать сдержанность Грегора, скользя с ним по инкрустированному полу бального зала. Интересно, подумал Майлз, а не обманывал ли его Грегор насчет своей застенчивости: ведь тому удалось пару раз по-настоящему рассмешить Лаису.

Вечер уже практически закончился, когда Майлз наконец оказался в орбите внимания Грегора и смог негромко переговорить с ним наедине. Но, к сожалению, первым, что сказал Грегор, было: – Я слышал, тебе удалось вернуть Нам Нашего курьера почти что целым. Чуть ниже твоих обычных стандартов, а?

– А, значит Форберг уже дома?

– Так мне сообщили. Что именно там случилось?

– Э-э… очень неприятный несчастный случай с автоматическим плазмотроном. Я расскажу тебе о нем все, но… не здесь.

– Буду ждать.

Что помещает Грегора в растущий список лиц, которых Майлзу надо бы избегать. Проклятье.

– И где ты отыскал эту удивительную молодую комаррианку? – добавил Грегор, уставившись куда-то в пространство.

– Доктора Тоскане? Впечатляет, верно? Я любовался ее смелостью не меньше, чем глубиной ее декольте. И вообще, о чем это вы тут толковали?

– В основном, о Комарре… Нет ли у тебя ее… хм… адреса Синдиката Грузоперевозчиков? Ладно, не важно, его мне предоставит Саймон. Несомненно, вместе с полным докладом СБ, хочу я того или нет.

– СБ живет, чтобы служить Вам, сир, – поклонился Майлз.

– Веди себя прилично, – проворчал Грегор. Майлз ухмыльнулся.

Когда они вернулись в особняк Форкосиганов, Майлз пригласил обоих комаррцев выпить по рюмочке прежде, чем сообразил, что сейчас у него имеются чисто технические проблемы с приемом гостей. Галени начал было вежливо отнекиваться, говоря что-то насчет завтрашней работы, но Лаиса одновременно с ним произнесла: – О да, благодарю. Я бы с удовольствием посмотрела на этот дом, лорд Форкосиган. Он весь пропитан историей. – Что бы Галени ни собирался добавить, он это немедленно проглотил и, слегка улыбаясь, последовал за ней.