Память - Страница 18

– Отлично, – Майлз забрал свой чемодан, сперва неуклюже столкнувшись с капралом, который запоздало попытался подать ему багаж. Из тени под капральским стулом, возле блюдца, на него сверкнула пара одержимых кошачьей паранойей желто-зеленых глаз. Спереди форму юного капрала украшала весьма занимательная коллекция темных и длинных кошачьих шерстинок, а руки его были все в следах глубоких полузаживших царапин. Держать животных на посту в высшей степени противоречит уставу, но… Девять часов в день торчать в этом крошечном бункере – он бы со скуки свихнулся.

– Сенсорные замки перенастроены под вашу ладонь, сэр, – услужливо продолжал охранник. – Я все проверил. Дважды. Могу я помочь вам это донести? Вы не знаете, сколько вы здесь пробудете? И будет ли здесь… что-нибудь происходить?

– Не знаю. Я дам вам знать. – Парнишка явно жаждал хоть немного поговорить, но Майлз устал. Может, позже. Он повернулся было, чтобы двинуться в долгий путь по дорожке к дому, но развернулся обратно.

– Как вы ее назвали?

– Сэр?

– Кошку.

По лицу юноши промелькнула паника – в этот момент ему, несомненно, припомнилась статья устава насчет животных. – Э-э… Царапка, сэр.

По крайней мере, он честен. – Как подходяще. Так держать, капрал. – Майлз попрощался с ним салютом, принятым у аналитиков в штаб-квартире СБ, – нечто вроде взмаха двумя пальцами где-то в области виска. Аналитики СБ были склонны не испытывать особого почтения к тому, чей уровень IQ был ниже их собственного, а к таковым относилась большая часть всей прочей Имперской Службы. Охранник благодарно ответил куда более четкой и отрывистой разновидностью того же.

«С каких это пор СБ стала присылать к нам детей для охраны ворот?» Мрачные мужчины, охранявшие это место при отце Майлза, прикончили бы несчастную кошку на месте, а потом просеяли бы ее останки на предмет сканирующих устройств или бомбы. Пареньку, должно быть всего… как минимум двадцать один год, раз он служит в СБ и имеет чин капрала. Майлз сдержал легкую дрожь и широкими шагами двинулся по дорожке к подъезду под моросящим дождем, превращающимся в проливной.

Он прижал ладонью пластину сенсорного замка справа от входной двери, и створки разошлись в стороны с величавой плавностью, пропуская его внутрь, а затем снова закрылись за его спиной, едва он переступил порог. Весьма странное ощущение – самому открывать дверь; здесь всегда стоял на посту оруженосец Форкосиганов в коричневой с серебром ливрее, впускавший его в дом. Когда же эту дверь автоматизировали?

В огромном вестибюле с выложенным черной и белой плиткой полом дождливым, сумрачным ранним вечером было темно и зябко. Майлз чуть было не воскликнул «Свет!», чтобы включить освещение, но замолк и поставил чемодан на пол. Ни разу в жизни он не получал особняк Форкосиганов полностью в свое распоряжение.

– «Когда-нибудь, сын мой, все это станет твоим», – для пробы прошептал он во тьму. Эхо его слов, отразившееся от мощеного пола, прозвучало словно режущий ухо скрежет. Майлз подавил легкое содрогание. Повернувшись направо, он начал медленный обход владений.

В следующей комнате на полу лежал ковер, поглощавший одинокий звук его шагов. Оставшуюся мебель – не хватало примерно половины – закрывали белые, напоминающие о привидениях, покрывала. Майлз обошел кругом весь первый этаж. Это место казалось одновременно и больше и меньше, чем он помнил. Озадачивающий парадокс.

Он осмотрел гараж, занимающий весь полуподвальный уровень восточного крыла. Его собственный флаер аккуратно приткнулся в одном углу. Огромный, как линкор, бронированный лимузин, роскошный и блестящий, хоть и устаревшей модели, занимал другой угол. Майлз вспомнил о своей боевой броне. «Пожалуй, не стоит делать попыток управлять машиной или флаером, пока я не приведу в порядок эту чертову неполадку в собственной голове.» На флаере во время припадка он рискует погибнуть сам, а в этом сухопутном линкоре – угробить кого-нибудь на дороге. Прошлой зимой, до того, как Майлз убедил себя, что вылечился, как и обещал, он весьма наловчился якобы случайно устраивать так, чтобы его подвозили.

Он поднялся по одной из черных лестниц в помещение громадной кухни. В детстве для него это место было весьма изобильным источником вкусностей и общения, полным интересных, занятым делом людей – поваров, оруженосцев, слуг, – а время от времени даже один проголодавшийся Регент забредал сюда в поисках съестного. Кое-какая утварь здесь сейчас оставалась, но еды не было ни крошки – ничего не нашлось ни в буфетах, ни в отключенных от сети холодильниках в человеческий рост высотой.

Майлз подключил самый маленький холодильник. Если он собирается оставаться здесь надолго, нужно бы завести здесь еду. Или слугу. Одного слуги вполне хватит. И все же ему не хотелось видеть здесь никого постороннего. Может, кто-то из ранее служившего здесь народа, выйдя на пенсию, живет поблизости и его удастся уговорить вернуться на несколько дней… А, может, он не пробудет здесь долго. Может, ему купить какие-нибудь полуфабрикаты – только не с военной кухни, благодарю покорно. Зато имелось впечатляющее изобилие вина и прочего спиртного, годами лежавшего непотревоженным в оборудованном кондиционером винном погребе, чей замок открылся по прикосновению его форкосигановской ладони. Майлз вытащил пару бутылок требующего особого смакования красного вина, положенного сюда еще при деде.

Не взяв на себя труда включить лифт, Майлз отволок обе бутылки и чемодан наверх, поднявшись по идущей спиралью лестнице к себе в спальню, на третьем этаже в боковом крыле и с окнами на внутренний садик. На этот раз он включил свет: ночная тьма таит больше опасностей, чем просто уныние и страх – он может обо что-нибудь споткнуться. Комната была в точности такой, какой он ее оставил… неужели всего четыре месяца тому назад? Слишком чисто и опрятно; очень давно здесь никто по-настоящему не жил. Ну, положим, прошлой зимой лорд Форкосиган был вынужден пробыть тут изрядное время, но был несколько не в форме, чтобы устроить развал.