Память - Страница 105

105

Первыми в вестибюль вошли двое оруженосцев в коричнево-серебряных ливреях. Они сперва склонились перед появившейся графиней, затем повернулись и отдали честь Майлзу. Графиня плыла сквозь толпу охранников, секретарей, горничных, слуг, водителей, носильщиков, всяческих подчиненных и снова охранников, как прекрасная яхта, разрезающая бурные воды, а они с поклонами расступались вокруг нее, как волны, кружась крошечными водоворотами и расходясь каждый в назначенном ему направлении. Высокая, рыжеволосая, спокойная женщина, одетая во что-то кремовое и развевающееся, отчего аналогия с кораблем делалась еще явственнее. Сказать всего лишь «хорошо сохранившаяся» про ее своеобычную красоту было бы несправедливо; в конце концов, она была бетанкой, и в свои шестьдесят с небольшим едва достигла среднего возраста по меркам своей планеты. Секретарь, поспешавший за ней, как привязанный, взмахом руки был отправлен в сторону, едва графиня Форкосиган увидела сына.

– Майлз, дорогой!

Майлз расстался со своей чашкой и склонился к руке графини, пытаясь помешать ей по-матерински его обнять. Она уловила намек и сказала лишь: – Боже, что за официальный наряд – утром, в такой-то час.

– Я уже в пути на работу, – объяснил Майлз. – Более-менее.

– Разумеется, ты мне все сейчас подробно об этом расскажешь… – Она ухватила его за руку и оттащила его с пути перетаскивания прибывающего багажа – картина, напомнившая Майлзу цепочку странствующих муравьев. Они нырнули в ближайшую комнату – холл перед большой библиотекой; помощники графини продолжали свое дело и без нее.

Поставив Майлза на расстоянии вытянутой руки, она внимательно его оглядела. – Как ты? – Сквозь ее улыбку проскальзывала не до конца скрытая озабоченность.

Заданный ею, такой вопрос обладал потенциально опасной глубиной; но Майлз выплыл со словами: – Спасибо, хорошо.

– Правда? – тихо переспросила она.

– Правда.

– Ты действительно выглядишь… лучше, чем я ожидала. Не столь похоже на зомби, как на некоторых твоих – гм! – чрезвычайно кратких формальных посланиях.

– Я… У меня, знаешь, было несколько паршивых дней сразу после… Но я через это прошел.

– Мы с твоим отцом были почти готовы сорваться домой. Несколько раз.

– Рад, что вы этого не сделали. Но это не значит, что сейчас я не рад тебя видеть, – торопливо добавил он.

– Гм. Я считала, дело в том, откуда подует ветер.

– Возможно, я бы до сих пор прятал голову в задницу, – уныло признался Майлз, – но возникли кое-какие обстоятельства. Ты слышала про Саймона.

– Да, но не все. Хотя… Элис рассказала мне больше, чем вы оба – что ты, что Грегор. Ну и как он?

– Нормально. Он здесь. Спит. Этой ночью мы засиделись допоздна. Думаю… лучше пусть он сам тебе об этом расскажет. Столько, сколько сможет. – Он предусмотрительно добавил: – Физически он выздоровел, но немножко… ну, боюсь, он сейчас гораздо более рассеянный, чем тот Саймон, к которому ты привыкла. Ты сама довольно быстро разберешься, когда поговоришь с ним.

– Понимаю. – Она слегка нахмурилась. – Как только смогу. Через час у меня деловой завтрак с Элис. И мне очень хочется познакомиться с Лаисой.

– Так тебе удалось успокоить ее родителей? Леди Элис говорила, что она сама этого не смогла.

– О, Элис проделала хорошую работу по подготовке почвы. Конечно, чувства родителей Лаисы естественным образом неоднозначны. Как те самые Тоскане, они, понятное дело, в восторге от перспективы приобрести еще большее влияние, как для себя, так и для своей компании, и, к их чести, для Комарра в целом.

– Если они именно так и думают, то ошибаются. Грегор слишком сознательно относится к необходимости выглядеть беспристрастным, чтобы делать чересчур много явных одолжений родственникам своей жены.

– Вот это я мягко и дала им понять. Соображение у них имеется, рада заметить. Их восторг умеряет искреннее беспокойство о безопасности и личном счастье дочери. Хотя, безусловно, для них способ достижения этой цели – такая же загадка, как и для любых родителей. – Она сухо ему улыбнулась.

А это уже в его адрес? Бесспорно. – Ну… а как отец? Как он воспринял… все это? – Неопределенно дернув плечом, Майлз таким образом обозначил свое новое, штатское существование.

Она откашлялась. – Смешанные чувства, неоднозначные реакции. Он передал мне для тебя всякого рода противоречивые заверения, которые я, по-моему, могу свести к одному: он тебя поддержит. Всегда.

– Это-то я знаю. Вопрос был не совсем в том. Он был… очень разочарован?

Теперь плечами пожала она. – Мы все знаем, как тяжело ты работал, чтобы достичь того, чего достиг, вопреки всем неравным шансам.

«Она ускользает от ответа, черт возьми.»

– Его гораздо больше беспокоило, что с тобой произойдет потом, когда ты останешься болтаться без опоры под ногами, – добавила она. И постучала длинным пальцем по официальной цепи. – Должна сказать, это очень изобретательно со стороны Грегора. Приятно видеть, что со зрелостью к мальчику приходит и искусность.

– Подожди, пока Саймон не объяснит тебе, что за ядро я должен волочь на этой проклятой цепи.

Она приподняла бровь, но допытываться не стала. Майлз задумался на мгновение над спокойными материнскими манерами графини Форкосиган и их отличием от так и остающихся в проекте жизненных планов, которые леди Элис строила против – именно против! – Айвена. В целом он убедился, что спокойное уважение графини страшнее какого угодно прямого вмешательства. Ты вдруг обнаруживаешь, что жаждешь быть достойным этого уважения. Графиня играла роль незаинтересованного наблюдателя почти со стопроцентной убедительностью – стиль, которому Грегор, несомненно, научился от нее.

105